![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
pavel_slobУнна-Массен - 6
На следующий день, в очереди, я разговорился с одним мужчиной, а что еще делать, не смотреть же в потолок. Он приехал из Казахстана. И в процессе разговора он задал мне один вопрос, который, признаться, смутил меня.
- Ты будешь менять имя?
- Зачем это? И для чего это надо?
- Ну как же, ты приехал в Германию, думаю с новым именем просто легче будет жить. Да и к своим корням возвращаться надо, а то там обрусели совсем.
- Это не по адресу. У меня другие корни, ничего общего с немецкими не имеющие, слава богу.
- А, я забыл, ты ж по еврейской эмиграции… - в его глазах было что-то сочувственное.
Я смотрел на этого человека из Казахстана, и только уважение к его возрасту сдерживало меня, чтобы не сказать все, что я думаю, о тех, кто меняет свои имена, данные при рождении и фамилии на новый лад, так чтобы больше походить на местных аборигенов.Я уже слышал историю о том, как один юноша поменял свое имя, под которым он прожил двадцать лет, на другое. Там, на Алтае, он всю жизнь, для всех родственников, друзей и знакомых, учителей в школе и преподавателей в техникуме был просто Валерой, Валеркой, Валерием, а здесь, при встрече с чиновником он услышал, что в Германии нет такого имени, точнее мужчинам не дают такое имя, может стоит поменять, а то никто не поймет… И теперь в аусвайсе стоит Александр. Все немцы теперь его так и зовут. Это имя стоит во всех документах, только сначала, когда новоназванный Саша эти документы заполняет, то пишет всегда свое настоящее имя, а потом увидев, что это уже ошибка, черкает, комкает и выкидывает в урну испорченный формуляр, выкидывает часть себя… Но всякий раз, когда к нему обращаются как к Александру, его передергивает, он не сразу откликается, и когда отвечает, то его голос не предвещает ничего хорошего. А для всех русских он Валера, так всем и представляется. Так и живет двойной жизнью. Александр и Валерий – два человека в одном.
Это вообще интересная гешихта – история, рассказ по немецки. Те, кто приехал из казахских степей, с Алтая и Сибири, сразу начинают коверкать свои имена. С первого мгновения, минуты пребывания в Германии их русскость не дает им покоя, как подростковые чирьи на лицах несовершеннолетних, так хочется быстрее от них избавиться аж, простите в попе свербит. Свои имена они начинают переделывать на немецкий лад. И, как по мановению волшебной палочки, откуда не возьмись появляются Вальдемары, хотя границу пересекал Вовка, а Леньки, оказывается не Леньки, а Леопольды и Леонарды, Казалось с прошлым покончено! Но водку заливают в одно и тоже горло.
Ученики Христа, несшие новое учение были большими христианами, чем сам Христос, а новообращенные горели бесовской страстью доказать, что они еще большие христиане, чем их учителя. Самые кровавые революционеры были барских кровей, Их прошлое не давало им покоя. Надо было каждый день, каждый час доказывать всем, что я настоящий революционер, Но больше всего в этих доказательствах нуждались они сами.
И с первых дней пребывания в Унне люди нуждались в том, чтобы почувствовать себя немцами. И не просто пятым колесом, пристегнутой ногой бешеного пса, а всамделишным, настоящим, из плоти и крови. Они тут же при заполнении первой же анкеты хотели быть похожими на настоящих немчиков, и в вопросе о религии выводили каракули, списывая с образцов и делая при этом массу ошибок, что они католики или евангелисты, хотя многие впервые слышали такие слова, и задавали вопрос: «А что это такое?». «Пиши, пиши», - советовали приехавшие родственнички - «пригодится». Что? Зачем? Почему? Ну, раз надо…. А еще с самого начала насилуют себя, переделывая свои подписи, стараясь их написать по немецки. В Германию ведь приехали, все должно быть по немецки. Так чтобы видно было сразу: правила знаем… Хотя всего этого никто, никогда не требует.
А имена и фамилии меняются десятками и сотнями. Въезжал один человек, а паспорт получил другой.
Интересно слышать фамилии у женщин, они отбрасывают последнюю гласную букву, так, наверное, Нюрка с фамилией Капитанов или Светка Дадонов больше похожи на немок чем на русских.
Но почти у каждого приехавшего, будущего счастливого обладателя аусвайса жизнь в Унне начинается с магазина, точнее с обследования вино-водочного отдела. После непродолжительного осмотра, набрав водки, пива, расплатившись на кассе, они остаются удовлетворенными. Здравствуй новая родина, здравствуй новая жизнь! И через несколько мгновений начинается дегустация, плавно переходящая в долговременные запои. Отмечается все сразу. И счастливый отъезд, и продажа имущества со всеми курами, свиньями и коровами, удачное пересечение границы, прекрасный перелет, и конечно воссоединение с многочисленной родней, которая с радостью приехала отметить приезд своих родственников. Тост следует за тостом, песня за песней и надрывается уже уставший баян, а водки все мало и мало. И в магазин засылаются пацаны, но в какой-то момент обнаруживается, что магазин закрыт! Он работает только до семи вечера, как не странно немцам надо отдохнуть, перед этим обрадовано подсчитать выручку, ведь все цены во всех уновских магазинах на порядок выше, чем везде. И что делать? А ничего не делать, пить, гулять дальше – из багажников автомашин достаются запасы, и гуляй хоть до утра, а там можно снова продолжить, а если надо бегать по амтам (организациям), то ничего, мы привыкшие к перегару, и то что в спортивных костюмах, как олимпийская сборная ходят, и грязные ногти, еще с казахской пылью, все это ничего, там так жили и тут как нибудь проживем.
А есть и те, кто приехав по немецкой волне, сторонятся всего этого, ведут себя тихо и незаметно, стараясь ничем не выделяться, так, чтобы их не дай бог причислили к тем, кто начинает свой день с бутылки и ей же заканчивают. Таких меньше, но они есть, и с ними приятно поболтать вечерком по душам сидя на скамейке у нашего временного пристанища. Тут вечером собираются разные люди: Володя Давидович – еврей сбежавший из Литвы , тут и профессор Липке из крупного сибирского города, приехавшего в Германию на старости лет, так как здесь давно и дочь и сын, и оба к счастью работают врачами. Рядом сидит дядя Саша – еврейский эмигрант – миллионер из Запорожья, а начинал когда-то мясником на рынке, мы болтаем вместе с Сашей Колем – классным водилой, объездившим всю, бывшую когда-то великой, страну, Борис – маленький человек – бывший истопник саратовской Синагоги, он уже имел опыт проживания в Германии, точнее в Баварии и решил переехать к своему кузену под Дюссельдорф, а значит надо снова пройти через лагерь переселенцев, еще приходит мой товарищ Бек и мы до поздней ночи ведем разговоры. Каждый рассказывает свою историю жизни, и никакие романы не сравняться с тем, что можно услышать в таких беседах. А иногда в наш круг попадают странные люди, так бы я их назвал. Они въезжают в освободившиеся комнаты, упиваются от первой бутылки пива и совершенно бестактно влезают в разговор.
В один из вечеров, когда дядя Саша рассказывал, как он стал миллионером, о том как к нему бывшему мяснику, он так и говорил, приходили на поклон большинство чиновников, желая иметь его благосклонность, как ему пришла идея бросить все и уехать, как он быстро сделал документы:
- Ребята, Украина эта такая страна, где все можно купить, я много повидал, и многих покупал, я даже могу сказать, сколько стоит наш президент, но дело не в том. Вы все очень долго ждали приглашения, не меньше года, а я его получил через две недели, как сдал документы. Все сотрудники киевского консульства продажны, как проститутки, им только покажи зелень и у них срабатывает условный рефлекс, они готовы делать все, что им прикажут, а мне хотелось уладить все дела по быстрому…..
Дядя Саша говорил спокойно, в его голосе не было никакого превосходства над нами, эта была история человека, которому повезло в этой жизни. Дядя Саша считал, что в Германии все чиновники продаются так же, как и там, и мог в этом убедиться, и от нас не скрывал, как он это сделал.
-…. Я здесь хочу жить в Дортмунде, и буду там жить, хотя туда никого не пускают, Все очень просто, я поехал и поговорил с руководителем социального ведомства, естественно через переводчика, и что вы думаете, я не ошибся, он сам, на своей машине приехал сюда сказать, чтобы меня направили в Дортмунд. Я нашел там две квартиры и объединил их в одну, точнее все делают строители, я только принимаю работу. Мне не нужен их социальное пособие, я могу прожить и без него, слава богу, заработал….
- А ты своей бабе трусы после месячных стираешь? – вдруг прозвучал вопрос. Наступила тишина. Все сразу посмотрели на того, кто это сказал. Это был новый житель нашей временной общаги, приехавший откуда-то из Казахстана. Никто не заметил, как он подошел, со своими двумя взрослыми сыновьями, у каждого в руках были банки самого дешевого немецкого пива, а глаза всех троих были мутны. Тишина продолжалась довольно долго, профессор покраснел и понимая это отвернулся, Саша Коль опустил глаза, тихо проворчав: «Казахи, ети ее мать», Дядя Саша сидел с открытым ртом, и ничего не мог сказать, а я задал глупый вопрос:
- Ну, и что?
- А то, бля, что я не стесняюсь этого делать, вот не может моя баба во время месячных за скотиной ходить, в кровати лежит, стонет, а я, бля сам все делаю, и за скотиной смотрю, и за домом убираю. Эх, какая у меня была там корова, А вы машины немецкие видели? Вот это мощь, вот это сила! Вот как МЫ можем!
- Вообще то, мы говорим о другом, - осторожно сказал Володя, помня истину, что с пьяницами лучше не связываться.
- Ты че, пацан? Базара хочешь? Ты че, бля нашего батю не уважаешь? – заговорил один из сыновей баболюбивого папаши.
- Эй! Парни! – позвал их Бек, - вы чего здесь делаете? Вам нужны проблемы? Обратно захотели? – Бек говорил спокойно, можно сказать тихо, но все его слышали. У нас у всех аусвайсы в карманах, - он брал их на понт, а вы только приехали, ведь можно и обратно уехать, вы поняли?
- Чего? Чего ты сказал? – вступил в разговор второй из сыновей, но папашка их одернул, видно хмель заполнил еще не всю голову:
- Бля буду, сыны, но здесь одни жиды, - он посмотрел на Володю и на дядю Сашу, - эти все могут, даже на нашу родину приперлись, пошли отсюда, пошли, я сказал!
Они медленно удалились и потом их почти не было видно, только когда в магазин выбегали и возвращались с полным ящиком пива.
- Вот из-за таких нас всех и называют казахами – через некоторое время сказал Саша Коль., нарушив молчание, которое продолжалось уже довольно долго.
Дядя Саша покраснел от злости, а Володя тяжело вздыхал, но не бить же их, да и зачем на говно наступать, когда можно его обойти.
- В каждой бочке меда бывает ложка дегтя, - заметил я.
- Тогда на нашу бочку дегтя с избытком, правда, профессор? – Коль был тоже зол и на его лице ходили желваки.
- Все может быть, - уклончиво ответил профессор физики.
Саня не найдя поддержки завелся:
- Но вы же посмотрите, посмотрите на все это, - Саня обвел рукой вокруг,- ну приезжают, бог знает кто, мягко говоря, ума только на бутылку и хватает, а потом говорят, почему немцы нас русских терпеть не могут, да потому и не могут, что видят таких вот…. – Саня зло выругался матом.
Профессор философски заметил:
- Кто знает, как они жили бы, если бы в свое время отец народов всех не выселил….
- Не согласен! – дядя Саша, наверное, только что оправился от шока, - но вы пример, наглядный пример! Вы ведь рассказывали, что вы восьмой ребенок в семье, и что ваш старший брат на войне воевал, и что с орденами вернулся, а вы ведь сумели достичь успеха и положения, ведь и советскими благами пользовались, у вас все было, и детей воспитали, и они здесь работают, сын психиатром, а дочь зубным врачом, а это, как я понимаю не легко, доказать, подтвердить дипломы…
- Все так, но наверное мой случай исключение.
- Не может быть, не поверю! Ваш – то случай и подтверждает, что человек сам, и только сам строит свою жизнь! Я мог сотни раз угодить в тюрьму, совершать преступления, я вырос в босяцком квартале, каждый второй пацан с нашей улицы сидел, и к тому же я обитал на рынке, я себя там помню, чуть ли не с пяти лет, но я не стал бандитом, и Бек не опустился, хотя навидался в жизни такого, чего не дай бог нам видеть, Чего только один Афган стоит, но он же не такой. Володя не запил от того, что его Литве последние восемь лет не хотели брать на работу по одной причине, что он еврей, мы все делаем сами, профессор, сами! – дядя Саша с трудом перевел дух.
Вечер был испорчен, все стояли молча, никто не хотел говорить и постепенно все разошлись по своим комнатам. Отдыхать.
А на утро мы определились с тем, в какой город мы поедем. Мы снова пришли на термин к Бератору, и из предложенного списка выбрали Большой Город, тот, который лежит между Дюссельдорфом и Дортмундом. Выбор естественно делали по совету наших друзей живущих в Дуйсбурге. Впрочем почти каждый поступает так же как мы, причем окончательный выбор совершают здесь и он не всегда, а может быть чаще всего, не совпадает с тем, который планировался заранее.
Я уже знал, что Володя Давидович уезжает в этот город, в следующую среду, то есть ровно через неделю, что ж, как говориться, дай бог и там мы продолжим свое знакомство. А мне в бумаги поставили дату отъезда еще на неделю позже. Впереди почти две недели отдыха, отпуска, каникул, спокойствия и размеренной жизни. Наконец то можно не волноваться, все встало на свои места. Будущее приобретало конкретные очертания. Гуляй с детьми по окрестностям, ходи в гости, отдыхай сидя перед общагой с мужиками обсуждая вечные проблемы, ходи в культурный центр, смотри видеофильмы на большом экране на русском языке, с кассет, что эмигранты сотнями привозят с собой. И там же перед сеансом можно поиграть в карты, шахматы и шашки, а кто хочет, тот может поиграть в домино. А еще заботливые сотрудники центра с широкой, приклеенной улыбкой на лице обязательно подарят журнал на двух языках: немецком и русском, где на обложке на фоне кремлевских башен красуется броское название: «Будущее в Германии!». Если этот журнальчик почитать, то покажется, что эта страна как раз то самое райское местечко, о котором мечтали всю жизнь. Правда живя в Унне так действительно кажется.
Дядя Саша узнав, что и я с семьей отправляюсь в Большой Город сказал, что нам повезло.
- Город очень зеленый, поверьте мне, я просто бывал уже там, так как в этом городе самый большой авторынок во всей Европе. Если вам потребуется хорошая машина, то обратитесь к моим знакомым, они уже несколько лет там все контролируют. Скажите, что от меня и вам подберут прекрасные авто и довольно дешево. – Дядя Саша дал нам телефоны.
Общаясь в Унне с окружавшими меня людьми я ловил себя на мысли, что именно на этом маленьком островке, наполненном радостными переживаниями и надеждами на будущее, как нигде в другом месте интересно слушать людей.
На следующий день, в очереди, я разговорился с одним мужчиной, а что еще делать, не смотреть же в потолок. Он приехал из Казахстана. И в процессе разговора он задал мне один вопрос, который, признаться, смутил меня.
- Ты будешь менять имя?
- Зачем это? И для чего это надо?
- Ну как же, ты приехал в Германию, думаю с новым именем просто легче будет жить. Да и к своим корням возвращаться надо, а то там обрусели совсем.
- Это не по адресу. У меня другие корни, ничего общего с немецкими не имеющие, слава богу.
- А, я забыл, ты ж по еврейской эмиграции… - в его глазах было что-то сочувственное.
Я смотрел на этого человека из Казахстана, и только уважение к его возрасту сдерживало меня, чтобы не сказать все, что я думаю, о тех, кто меняет свои имена, данные при рождении и фамилии на новый лад, так чтобы больше походить на местных аборигенов.Я уже слышал историю о том, как один юноша поменял свое имя, под которым он прожил двадцать лет, на другое. Там, на Алтае, он всю жизнь, для всех родственников, друзей и знакомых, учителей в школе и преподавателей в техникуме был просто Валерой, Валеркой, Валерием, а здесь, при встрече с чиновником он услышал, что в Германии нет такого имени, точнее мужчинам не дают такое имя, может стоит поменять, а то никто не поймет… И теперь в аусвайсе стоит Александр. Все немцы теперь его так и зовут. Это имя стоит во всех документах, только сначала, когда новоназванный Саша эти документы заполняет, то пишет всегда свое настоящее имя, а потом увидев, что это уже ошибка, черкает, комкает и выкидывает в урну испорченный формуляр, выкидывает часть себя… Но всякий раз, когда к нему обращаются как к Александру, его передергивает, он не сразу откликается, и когда отвечает, то его голос не предвещает ничего хорошего. А для всех русских он Валера, так всем и представляется. Так и живет двойной жизнью. Александр и Валерий – два человека в одном.
Это вообще интересная гешихта – история, рассказ по немецки. Те, кто приехал из казахских степей, с Алтая и Сибири, сразу начинают коверкать свои имена. С первого мгновения, минуты пребывания в Германии их русскость не дает им покоя, как подростковые чирьи на лицах несовершеннолетних, так хочется быстрее от них избавиться аж, простите в попе свербит. Свои имена они начинают переделывать на немецкий лад. И, как по мановению волшебной палочки, откуда не возьмись появляются Вальдемары, хотя границу пересекал Вовка, а Леньки, оказывается не Леньки, а Леопольды и Леонарды, Казалось с прошлым покончено! Но водку заливают в одно и тоже горло.
Ученики Христа, несшие новое учение были большими христианами, чем сам Христос, а новообращенные горели бесовской страстью доказать, что они еще большие христиане, чем их учителя. Самые кровавые революционеры были барских кровей, Их прошлое не давало им покоя. Надо было каждый день, каждый час доказывать всем, что я настоящий революционер, Но больше всего в этих доказательствах нуждались они сами.
И с первых дней пребывания в Унне люди нуждались в том, чтобы почувствовать себя немцами. И не просто пятым колесом, пристегнутой ногой бешеного пса, а всамделишным, настоящим, из плоти и крови. Они тут же при заполнении первой же анкеты хотели быть похожими на настоящих немчиков, и в вопросе о религии выводили каракули, списывая с образцов и делая при этом массу ошибок, что они католики или евангелисты, хотя многие впервые слышали такие слова, и задавали вопрос: «А что это такое?». «Пиши, пиши», - советовали приехавшие родственнички - «пригодится». Что? Зачем? Почему? Ну, раз надо…. А еще с самого начала насилуют себя, переделывая свои подписи, стараясь их написать по немецки. В Германию ведь приехали, все должно быть по немецки. Так чтобы видно было сразу: правила знаем… Хотя всего этого никто, никогда не требует.
А имена и фамилии меняются десятками и сотнями. Въезжал один человек, а паспорт получил другой.
Интересно слышать фамилии у женщин, они отбрасывают последнюю гласную букву, так, наверное, Нюрка с фамилией Капитанов или Светка Дадонов больше похожи на немок чем на русских.
Но почти у каждого приехавшего, будущего счастливого обладателя аусвайса жизнь в Унне начинается с магазина, точнее с обследования вино-водочного отдела. После непродолжительного осмотра, набрав водки, пива, расплатившись на кассе, они остаются удовлетворенными. Здравствуй новая родина, здравствуй новая жизнь! И через несколько мгновений начинается дегустация, плавно переходящая в долговременные запои. Отмечается все сразу. И счастливый отъезд, и продажа имущества со всеми курами, свиньями и коровами, удачное пересечение границы, прекрасный перелет, и конечно воссоединение с многочисленной родней, которая с радостью приехала отметить приезд своих родственников. Тост следует за тостом, песня за песней и надрывается уже уставший баян, а водки все мало и мало. И в магазин засылаются пацаны, но в какой-то момент обнаруживается, что магазин закрыт! Он работает только до семи вечера, как не странно немцам надо отдохнуть, перед этим обрадовано подсчитать выручку, ведь все цены во всех уновских магазинах на порядок выше, чем везде. И что делать? А ничего не делать, пить, гулять дальше – из багажников автомашин достаются запасы, и гуляй хоть до утра, а там можно снова продолжить, а если надо бегать по амтам (организациям), то ничего, мы привыкшие к перегару, и то что в спортивных костюмах, как олимпийская сборная ходят, и грязные ногти, еще с казахской пылью, все это ничего, там так жили и тут как нибудь проживем.
А есть и те, кто приехав по немецкой волне, сторонятся всего этого, ведут себя тихо и незаметно, стараясь ничем не выделяться, так, чтобы их не дай бог причислили к тем, кто начинает свой день с бутылки и ей же заканчивают. Таких меньше, но они есть, и с ними приятно поболтать вечерком по душам сидя на скамейке у нашего временного пристанища. Тут вечером собираются разные люди: Володя Давидович – еврей сбежавший из Литвы , тут и профессор Липке из крупного сибирского города, приехавшего в Германию на старости лет, так как здесь давно и дочь и сын, и оба к счастью работают врачами. Рядом сидит дядя Саша – еврейский эмигрант – миллионер из Запорожья, а начинал когда-то мясником на рынке, мы болтаем вместе с Сашей Колем – классным водилой, объездившим всю, бывшую когда-то великой, страну, Борис – маленький человек – бывший истопник саратовской Синагоги, он уже имел опыт проживания в Германии, точнее в Баварии и решил переехать к своему кузену под Дюссельдорф, а значит надо снова пройти через лагерь переселенцев, еще приходит мой товарищ Бек и мы до поздней ночи ведем разговоры. Каждый рассказывает свою историю жизни, и никакие романы не сравняться с тем, что можно услышать в таких беседах. А иногда в наш круг попадают странные люди, так бы я их назвал. Они въезжают в освободившиеся комнаты, упиваются от первой бутылки пива и совершенно бестактно влезают в разговор.
В один из вечеров, когда дядя Саша рассказывал, как он стал миллионером, о том как к нему бывшему мяснику, он так и говорил, приходили на поклон большинство чиновников, желая иметь его благосклонность, как ему пришла идея бросить все и уехать, как он быстро сделал документы:
- Ребята, Украина эта такая страна, где все можно купить, я много повидал, и многих покупал, я даже могу сказать, сколько стоит наш президент, но дело не в том. Вы все очень долго ждали приглашения, не меньше года, а я его получил через две недели, как сдал документы. Все сотрудники киевского консульства продажны, как проститутки, им только покажи зелень и у них срабатывает условный рефлекс, они готовы делать все, что им прикажут, а мне хотелось уладить все дела по быстрому…..
Дядя Саша говорил спокойно, в его голосе не было никакого превосходства над нами, эта была история человека, которому повезло в этой жизни. Дядя Саша считал, что в Германии все чиновники продаются так же, как и там, и мог в этом убедиться, и от нас не скрывал, как он это сделал.
-…. Я здесь хочу жить в Дортмунде, и буду там жить, хотя туда никого не пускают, Все очень просто, я поехал и поговорил с руководителем социального ведомства, естественно через переводчика, и что вы думаете, я не ошибся, он сам, на своей машине приехал сюда сказать, чтобы меня направили в Дортмунд. Я нашел там две квартиры и объединил их в одну, точнее все делают строители, я только принимаю работу. Мне не нужен их социальное пособие, я могу прожить и без него, слава богу, заработал….
- А ты своей бабе трусы после месячных стираешь? – вдруг прозвучал вопрос. Наступила тишина. Все сразу посмотрели на того, кто это сказал. Это был новый житель нашей временной общаги, приехавший откуда-то из Казахстана. Никто не заметил, как он подошел, со своими двумя взрослыми сыновьями, у каждого в руках были банки самого дешевого немецкого пива, а глаза всех троих были мутны. Тишина продолжалась довольно долго, профессор покраснел и понимая это отвернулся, Саша Коль опустил глаза, тихо проворчав: «Казахи, ети ее мать», Дядя Саша сидел с открытым ртом, и ничего не мог сказать, а я задал глупый вопрос:
- Ну, и что?
- А то, бля, что я не стесняюсь этого делать, вот не может моя баба во время месячных за скотиной ходить, в кровати лежит, стонет, а я, бля сам все делаю, и за скотиной смотрю, и за домом убираю. Эх, какая у меня была там корова, А вы машины немецкие видели? Вот это мощь, вот это сила! Вот как МЫ можем!
- Вообще то, мы говорим о другом, - осторожно сказал Володя, помня истину, что с пьяницами лучше не связываться.
- Ты че, пацан? Базара хочешь? Ты че, бля нашего батю не уважаешь? – заговорил один из сыновей баболюбивого папаши.
- Эй! Парни! – позвал их Бек, - вы чего здесь делаете? Вам нужны проблемы? Обратно захотели? – Бек говорил спокойно, можно сказать тихо, но все его слышали. У нас у всех аусвайсы в карманах, - он брал их на понт, а вы только приехали, ведь можно и обратно уехать, вы поняли?
- Чего? Чего ты сказал? – вступил в разговор второй из сыновей, но папашка их одернул, видно хмель заполнил еще не всю голову:
- Бля буду, сыны, но здесь одни жиды, - он посмотрел на Володю и на дядю Сашу, - эти все могут, даже на нашу родину приперлись, пошли отсюда, пошли, я сказал!
Они медленно удалились и потом их почти не было видно, только когда в магазин выбегали и возвращались с полным ящиком пива.
- Вот из-за таких нас всех и называют казахами – через некоторое время сказал Саша Коль., нарушив молчание, которое продолжалось уже довольно долго.
Дядя Саша покраснел от злости, а Володя тяжело вздыхал, но не бить же их, да и зачем на говно наступать, когда можно его обойти.
- В каждой бочке меда бывает ложка дегтя, - заметил я.
- Тогда на нашу бочку дегтя с избытком, правда, профессор? – Коль был тоже зол и на его лице ходили желваки.
- Все может быть, - уклончиво ответил профессор физики.
Саня не найдя поддержки завелся:
- Но вы же посмотрите, посмотрите на все это, - Саня обвел рукой вокруг,- ну приезжают, бог знает кто, мягко говоря, ума только на бутылку и хватает, а потом говорят, почему немцы нас русских терпеть не могут, да потому и не могут, что видят таких вот…. – Саня зло выругался матом.
Профессор философски заметил:
- Кто знает, как они жили бы, если бы в свое время отец народов всех не выселил….
- Не согласен! – дядя Саша, наверное, только что оправился от шока, - но вы пример, наглядный пример! Вы ведь рассказывали, что вы восьмой ребенок в семье, и что ваш старший брат на войне воевал, и что с орденами вернулся, а вы ведь сумели достичь успеха и положения, ведь и советскими благами пользовались, у вас все было, и детей воспитали, и они здесь работают, сын психиатром, а дочь зубным врачом, а это, как я понимаю не легко, доказать, подтвердить дипломы…
- Все так, но наверное мой случай исключение.
- Не может быть, не поверю! Ваш – то случай и подтверждает, что человек сам, и только сам строит свою жизнь! Я мог сотни раз угодить в тюрьму, совершать преступления, я вырос в босяцком квартале, каждый второй пацан с нашей улицы сидел, и к тому же я обитал на рынке, я себя там помню, чуть ли не с пяти лет, но я не стал бандитом, и Бек не опустился, хотя навидался в жизни такого, чего не дай бог нам видеть, Чего только один Афган стоит, но он же не такой. Володя не запил от того, что его Литве последние восемь лет не хотели брать на работу по одной причине, что он еврей, мы все делаем сами, профессор, сами! – дядя Саша с трудом перевел дух.
Вечер был испорчен, все стояли молча, никто не хотел говорить и постепенно все разошлись по своим комнатам. Отдыхать.
А на утро мы определились с тем, в какой город мы поедем. Мы снова пришли на термин к Бератору, и из предложенного списка выбрали Большой Город, тот, который лежит между Дюссельдорфом и Дортмундом. Выбор естественно делали по совету наших друзей живущих в Дуйсбурге. Впрочем почти каждый поступает так же как мы, причем окончательный выбор совершают здесь и он не всегда, а может быть чаще всего, не совпадает с тем, который планировался заранее.
Я уже знал, что Володя Давидович уезжает в этот город, в следующую среду, то есть ровно через неделю, что ж, как говориться, дай бог и там мы продолжим свое знакомство. А мне в бумаги поставили дату отъезда еще на неделю позже. Впереди почти две недели отдыха, отпуска, каникул, спокойствия и размеренной жизни. Наконец то можно не волноваться, все встало на свои места. Будущее приобретало конкретные очертания. Гуляй с детьми по окрестностям, ходи в гости, отдыхай сидя перед общагой с мужиками обсуждая вечные проблемы, ходи в культурный центр, смотри видеофильмы на большом экране на русском языке, с кассет, что эмигранты сотнями привозят с собой. И там же перед сеансом можно поиграть в карты, шахматы и шашки, а кто хочет, тот может поиграть в домино. А еще заботливые сотрудники центра с широкой, приклеенной улыбкой на лице обязательно подарят журнал на двух языках: немецком и русском, где на обложке на фоне кремлевских башен красуется броское название: «Будущее в Германии!». Если этот журнальчик почитать, то покажется, что эта страна как раз то самое райское местечко, о котором мечтали всю жизнь. Правда живя в Унне так действительно кажется.
Дядя Саша узнав, что и я с семьей отправляюсь в Большой Город сказал, что нам повезло.
- Город очень зеленый, поверьте мне, я просто бывал уже там, так как в этом городе самый большой авторынок во всей Европе. Если вам потребуется хорошая машина, то обратитесь к моим знакомым, они уже несколько лет там все контролируют. Скажите, что от меня и вам подберут прекрасные авто и довольно дешево. – Дядя Саша дал нам телефоны.
Общаясь в Унне с окружавшими меня людьми я ловил себя на мысли, что именно на этом маленьком островке, наполненном радостными переживаниями и надеждами на будущее, как нигде в другом месте интересно слушать людей.
